Идентифицируя идентификацию
Часть 1.
Все проявляются по-разному. Человеческая психика предоставляет необъятный ресурс для развития тысяч качеств, демонстрации массы моделей поведения, формирования бесконечного множества комбинаций эмоций, чувств, мыслей, реакций, механизмов и т.п. Что же касается вопроса чего-то общего для всех, ответ, как правило, находится в самых базовых низах: в органике и процессах, с нею связанных, в т.ч. психических. Конечно, находятся исследователи, предполагающие, что нас объединяет не только пол, но и потолок — Коллективное бессознательное, например, или некая духовная родина. Я же предлагаю рассмотреть явление, выступающее своеобразной стенкой в нашем образном сооружении, оно уже не объясняется одной лишь биологией, но и не уходит далеко от очевидности.
Процесс идентификации
Впервые я обратила на него пристальное внимание, анализируя своё поведение в игровой зависимости. Да, пожалуй, я могла констатировать у себя таковую. Из всех видов развлечений компьютерные игры стали для меня безоговорочным фаворитом. Но пытаясь извлечь из этого занятия максимум не только впечатлений, но и пользы, я постоянно отслеживала свои реакции и механизмы, работающие в процессе. В конечном итоге мне удалось резюмировать полученный результат приблизительно следующим образом: основная цель подобных развлечений –
максимальная идентификация с персонажем (в т.ч. находящимся «за сценой», как в жанре стратегий) для получения соответствующих, не характерных для личности впечатлений
Одно из моих альтер-эг, так сказать
Более того, если пристально рассмотреть не только игры, но все популярные развлечения, мы придём к выводу, что все они добиваются того же.
Книги, театр, кино, сериалы: идентификация с персонажами, ситуациями.
Получение нестандартных впечатлений за счёт нестандартных условий, ситуаций. Даже ситкомы или мелодрамы, происходящие на фоне, казалось бы, совершенно ординарных обстоятельств, обязательно содержат в себе, как минимум, элемент драмы. Эмпатия по отношению к персонажам стимулирует индентификацию и получение впечатлений, отличающихся от собственных, пусть даже минимально.
Балет, опера, танец, цирк: идентификация с персонажами.
Получение нестандартных впечатлений за счёт нестандартных ресурсов: сила голоса, гибкость, лёгкость движений и т.п. Зритель не способен повторить происходящее на сцене, что делает опыт идентификации уникальным.
Спорт, бои, командные состязания: идентификация с личностью/командой.
Впечатления основываются на эмпатии, ведущей к получению адреналина без необходимости повторять действия, а также на идентификации со стороной, за которую выступают спортсмены (национальная, патриотическая идентификация, которая даёт возможность получить впечатления большего масштаба, впечатления единения с жителями или целым образом страны).
Новости, информационные сводки: идентификация с принимающими участие в событиях либо со стороной, имеющей отношение к событию.
Почти то же самое, что и в спорте: личная идентификация либо идентификация на уровне страны/города/группы, которые обсуждаются.
Вообще, если делить все развлечения на типы, то придём к простой классификации:
а) переживание некого опыта (активный отдых, готовка, художественное или ремесленное творчество (именно в аспекте развлечения) и т.п.
б) идентификация с чужим опытом (перечисленные выше категории: театр, кино, опера, спорт и пр.)
в) созерцание (медитации, общение с природой, расслабляющие виды отдыха, погружение в искусство).
В первом типе мы переживаем опыт, доступный нашей личности, самостоятельно и непосредственно, идентифицируем себя с собой в настоящем моменте, здесь и сейчас — и оттого получаем соответствующие впечатления.
Во втором типе мы стараемся идентифицироваться с другими, теми, кто переживает опыт, нашей личности по той или иной причине недоступный, — и оттого также получаем соответствующего вида впечатления.
Третий тип, на первый взгляд, вообще с активным переживанием не связан и подразумевает некое отключение от переживаний. Но если вдуматься, то и тут скрыто желание идентификации, только на сей раз с чем-то несоизмеримо большим, чем своя или чужая личность. По-настоящему созерцая, мы как бы выходим за грани личности (за грани тела в случае с расслабляющими видами отдыха), идентифицируя себя с целыми реальностями: стихия, живопись, музыка…
Представления психологии
Психоанализ представляет идентификацию как защитный механизм (например, родители идентифицируют себя со своими детьми, делают их как бы продолжением себя, из стремления защититься от осознания своей старости, того, что они уже прошли данные этапы), однако мне такое понимание кажется крайне однобоким. Таким образом можно вообще считать идентичность (то есть целостное осознание своей личности с её чертами и ограничениями) опасностью, однако это просто абсурдно.
Другое понимание идентификации связано с наделением её адаптивными функциями, т.е. способствующими приспособлению к среде. Здесь можно частично согласиться, ведь идентификация с чужим опытом, как и эмпатия, действительно помогает адаптироваться: если я представляю, что ты чувствуешь (чем живёшь, о чём думаешь), мне легче будет с тобой взаимодействовать. Но функции идентификации не могут исчерпываться такой адаптацией, а иначе как объяснить, что мы продолжаем идентификацию в любых, самых комфортных условиях, получаем от неё удовольствие, можно сказать, стремимся к ней чуть ли не в любую свободную минуту? Для банальной адаптации даже к самой меняющейся среде не было бы смысла тратить столько энергии и так загружать внимание. И вообще, в случае резких изменений в среде организм впадает в стресс и выдаёт совершенно другие реакции, никак не идентификацию с элементами среды. Значит, тут есть что-то сверхадаптивное. Я бы даже предположила, что идентификацией психика сама стремится изменить среду или даже создать…
Сущность
Итак, идентификация — механизм, но не защитный, а скорее, созидательный. Он выводит личность за её среду, предоставляя (создавая) для неё новую. Неслучайно в самом начале текста я причислила этот механизм к универсальным сходствам людей. Дело не только в том, что все склонны к тому или иному виду развлечений, связанных с идентификацией, но и в том, что с точки зрения метафизики идентификация-таки упирается в Коллективное, или Интегральное сознание.
С помощью этого чудесного механизма мы буквально перемещаем сознание из одной личности/среды/формы в другую, чаще искусственно созданную (всё-таки сознательная упоительная идентификация редко имеет место в повседневной жизни). При этом никаких актуальных перекрещиваний, слияний и прочего, естественно, не происходит. Исходя из этого, можно сделать вывод об интегральной природе сознания, для которого нет никаких границ и разобщённостей, отдельностей, личных пространств. Оно перетекает из формы в форму, его волны наслаиваются друг на друга, вихрятся, плещутся и разрываются мириадами брызг, и всё это не нарушает существующей гармонии.
Необходимость в идентификации хоть с чем-то, обнаруживающая себя практически во всех известных развлечениях, напоминает тягу. Я бы сказала, что это духовная тяга прожить больше жизни, чем можешь. Быть больше себя. Это потребность, имеющая мало общего с выживанием, больше со сверхжизнью.
Часть 2.
Последний год меня занимали несколько разных тем, плавно перетекая одна в другую. Началось, пожалуй, с бинера “Состояние — Достижение”, потом была ещё тема уязвимости и сопричастности, вопрос границ власти над другими, тяготы работы со средой и вот из последнего — та самая идентификация — дисидентификация. И тут в ходе одной из увлекательнейших дискуссий в один миг меня озарило: это одна и та же тема с разных сторон! Один-единственный самый важный в мире бинер, как очерчивающий высочайшие космогонические доктрины, так и приложимый к близким к телу андрогоническим реалиям. У него много имён, и все описывают один механизм, но если примитивно, то назовём его Слияние — Обособление.
Начнём издалека: часть метафизическая
Все духовные традиции, оккультные ли, религиозные ли, констатируют отрыв нашего космоса (или попросту человечества) от некой божественной реальности, коей он по естеству своему изначальному принадлежал. Причина отрыва всегда описывается мистически, туманно или аллегорически, но никогда не исчерпывающе. Не удержался, мол, человек, и всё тут; залип в материи и всё никак выбраться не может.
Так вот моё предположение природы того самого “отрыва” — в проявлении самосознания Человека. Далее исхожу из понимания Человека как активного полюса бытия мира и Среды как пассивного.
Как только человек, уподобившись Абсолюту, обратил своё сознание не на макрокосм (ходил по раю и называл всё подряд, да?), а на микрокосм (ой, у меня же есть тело, я иной, надо одеться, обернуться в элементы среды), он с необходимостью сделался для себя Средой. То есть по принципу своему он стал смешиваться со Средой. Чтобы понять, какие у него есть стороны, из чего он состоит, ему нужно было соприкасаться со средой и делать из себя среду (потому как любое познаваемое становится средой для субъекта познающего). Но при этом самоосознание предполагает отделения себя от всего остального! Вот здесь и завертелся вихрь Я — Не Я. Я как Среда и Я как Несреда. Отсюда и опущение в мир Форм, ибо Форма — это в первую очередь что? Это границы! Когда прочерчена граница между Я и Не Я, начинается Форма.
Бесконечное самоуглубление, бесконечное смешивание себя со Средой для бесконечного же выкристаллизирования себя от Среды. Естественно, это “углубление” можно назвать и “падением”. Естественно, мир Единства, где все — Одно, утерян, потому что я — это Я! Здесь вам и “люцефиризм” с его “захотел уподобиться и сам творить”. Уподобился (применил механизм дробления в целях самопознания) и стал творить своё (стал Средой для самого себя), вместо того, чтобы возделывать уже все имеющиеся на свете проявления Абсолюта.
Конечно, такое обстоятельство будет “утягивать” всё дальше и дальше в Среду, поскольку взаимодействий Меня со Средой, а значит, и моих сторон, которые я силюсь познать, бесконечное множество. Довольно иронично, что через какое жерло “упали”, через то же и вылезать, канал “возвращения” такой же: самопознание. И даже программа та же: стать больше себя. Но если в “падении” больше себя мы становимся, распластываясь по Среде, то в “возвращении” мы вбираем в себя всё распластанное.
Вот тут и становится яснее позиция “инволюционистов”, так сказать: позиция сохранения и вечного приумножения индивидуальности, вопреки возвращению этого сознания в Единство. Понятно зачем становиться властителем над материей и себе подобными: так я делаю мир Собой, становлюсь больше, что тоже является вариантом возвращения в Единство, кстати.
На этой ноте можно слегка опуститься.
Поближе: часть социофилософская
Не зря в своём любопытнейшем труде “Бегство от свободы” Э. Фромм провозглашает единственным выходом из цепочки властвования друг над другом любовь. Попытка властвовать, как и попытка быть в чьей-то власти, — это всё то же желание слиться с объектами среды, стать больше себя, вобрать мир в себя, только диалектически разными путями. Конечно, в царстве Форм (и ниже, если по каббале) осуществить это желание в чистоте, без искажений невозможно, хотя бы потому, что на физическом плане стать больше себя невозможно, гомеостаз, извините! Тут либо секс как попытка слиться с себе подобным и тем стать больше себя, либо еда как попытка вобрать в себя больше мира (Гурджиев вроде называл эти два процесса наиболее “сущностными”, да?). Поэтому человек начинает пытаться сделаться больше психически: слить свою волю с волей других, т.е. быть властителем или рабом.
Любовь — энтелехия Слияния. Или наоборот, если хотите! Но это как бы символ слияния, которому Форма не помеха, поэтому Фромм и противопоставляет её коловращению Власти. Поэтому же и верно с какой-то стороны пресловутое “Бог есть Любовь”, ибо если Бог есть состояние полного Единства и Слияния, то Любовь — это абсолютный символ этого же Слияния.
Можно опуститься ещё ниже, до части психологической
Любые межличностные отношения выстраиваются соответственно балансу сопричастности — отторжения. В эту же копилку: конфликты интересов, стремление властвовать над близкими (или быть в их власти), собственничество, самопожертвование, вампиризм, эмпатия — всё это тысячи граней бинера Слияние — Обособление, с которыми мы имеем дело каждый день.
Во внутриличностном масштабе же этот бинер проявляется как механизм идентификации — дисидентификации, и отражают его всем вам знакомые субличности.
Немного практики
Поскольку фрактальная цепочка аналогий от космизма до наших ежедневных реалий выстроена, применений данному пониманию можно найти массу. На мой взгляд, главная идея в данном дискурсе — идея меры слияния. Дабы провести инкарнацию с толком, даже не зная о сути её назначения, необходимо постоянно отдавать себе отчёт в том, с чем мы сливаемся и до какой степени. Сознание же текуче, где оно, там и мы, или иначе: на что мы его обращаем, тем мы и становимся. Пожалуй, решение о мере слияния принимает каждый самостоятельно, и нет универсального рецепта, с чем нужно слиться, чтобы было хорошо. Или рекомендации вообще сливаться как можно меньше, пребывая максимально уединённо либо наоборот раскинуться максимально далеко. Тут каждый выбирает соответственно своему мировоззрению. Но держать в голове идею о том, что с чем сливаешься — тем и являешься, важно при любом раскладе.
Конкретных применений в рамках психологии отношений, психосинтеза и даже коучинга тоже могу представить массу, но это, пожалуй, тема отдельных разработок.
А подытожу я это блиц-размышление снова припоминанием Пятого Аркана. Он как никакой другой раскрывает вопрос Красного слияния и Чёрного обособления. В свете описанного неудивительно, что именно он (5) был избран символом принципа человека. Ну, нашего, “средового” человека, конечно. Человека, который на ⅘ состоит из среды.
